В то же время Бижар прилагал титанические усилия для спасения положения. Имея в своем распоряжении батальон парашютистов-легионеров, танки и по батальону марокканцев и французов, он в течение 31 марта успешно оборонял позицию «Элиан-2», нанеся противнику огромные потери. Однако силы его подразделений также были истощены. Только танковый батальон потерял во время этого боя 5 машин – половину из оставшихся в строю. Несмотря на это, Бижар, собрав все имевшиеся в его распоряжении силы и использовав, как таран, легионеров, под прикрытием танков 1 апреля отбросил вьетнамцев с захваченных ими ранее позиций «Югетт-7» и «Югетт-6».

Весь день и ночь 2 апреля прошли в ожесточенных боях за «Югетт-7», вьетнамских атаках и легионерских контратаках. Вьетнамцы бросали в бой все новые силы, как обычно, «волна за волной». В итоге к ночи 3 апреля Бижар, видя крайнюю усталость войск и большие потери, был вынужден оставить «Югетт-7».

После этого основные усилия вьетнамцы направили против позиции «Югетт-6». В ходе многочасовых боев 3 апреля с помощью последнего резерва – роты легионеров и трех танков — вьетнамцев удалось обратить в бегство. В ночь с 4 на 5 апреля начался новый штурм «Югетт-6» силами 2-тысячного 165-го пехотного полка 312-й дивизии Вьетнама, оборону которой держали лишь 90 легионеров. Видя это, Бижар собрал вокруг себя всех, кто еще мог держать в руках оружие и, возглавив один из четырех отрядов, яростно контратаковал противника. Решительный приступ последовал на рассвете 5 апреля. Ночная мгла рассеялась, и взору легионеров предстали густые цепи противника, идущего на последний приступ. Как нельзя кстати, в воздухе появились французские штурмовики, которые нанесли мощный бомбовый удар и стали поливать противника огнем пушек и пулеметов. В это время скопление вьетнамцев почти в упор накрыли орудия и минометы. Когда стрельба прекратилась, на месте только что грозно накатывавшейся вьетнамской лавины, было изрытое воронками, заваленное трупами и фрагментами человеческих тел поле. По свидетельствам немногих из выживших в боях после Дьен-Бьен-Фу русских легионеров, это было похоже на то, словно кто-то «открыл тысячи и тысячи банок с тушенкой и разбросал ее по всему полю». На этот раз в роли такой тушенки оказались вьетнамцы. Не считая тех, кто был убит на этом поле, на самой позиции «Югетт-6» в окопах и среди проволочных заграждений насчитали около 800 трупов вьетнамцев и 200 – французов и легионеров.

Генерал Зиап был в бешенстве. Его план провалился. Вьетнамские войска были измотаны и в первый раз за долгое время потерпели крупное поражение. Для исправления ситуации он потребовал от Хо Ши Мина «пополнений, пополнений и еще раз пополнений».

 

Дрались, вырывая врагу глаза

Одержав победу, французское командование воспрянуло духом. К тому же генерал Коньи обещал выброску над Дьен-Бьен-Фу новых подкреплений в виде парашютистов, среди которых заметно выделялся своими боевыми качествами 2-й иностранный парашютный батальон легионеров. В этих условиях Бижар решил отбить у вьетнамцев позицию «Элиан-1». На рассвете 10 апреля, после ожесточенного боя, эта попытка увенчалась успехом. Однако вьетнамцы предприняли яростные контратаки, пытаясь вернуть утраченное. Вечером Бижар для их отражения бросил в бой свой «неприкосновенный запас» – 4 неполные роты из парашютистов, легионеров и вьетнамцев-националистов. После ожесточенного боя вьетнамцы-коммунисты отошли, оставив на поле боя 400 убитых. Но уже на рассвете 12 апреля последовала новая мощная атака вьетнамцев – 2 батальона, каждый по тысяче человек, устремились на штурм «Элиан-1», удерживаемой 300 легионерами и другими десантниками. Весь день и всю ночь шел ожесточенный бой. Ночью враг ворвался на позицию. Никто не давал и не просил пощады. Всюду: в окопах, блиндажах, среди проволочных заграждений — шла яростная рукопашная схватка. Забыв, что рядом свои, как штурмующие, так и оборонявшиеся швыряли гранаты, осколки которых безжалостно секли и тех и других. В ход шло все, что попадалось под руку, – штыки, ножи, приклады винтовок, автоматов и ручных пулеметов, даже камни и доски. Дрались с остервенением, не на жизнь, а на смерть. Тут и там слышался русский мат. Немцы сражались молча, без эмоций, целиком вкладывая их в бой. В отблесках пламени то тут, то там, исчерпав другие способы борьбы, враги катались по земле, душа друг друга и вырывая глаза. Несмотря на колоссальное превосходство вьетнамцев, легионеры не отступили ни на шаг. К утру к ним прибыло подкрепление, с помощью которого они вышвырнули противника из своих окопов. В одном месте, где особенно густо лежали убитые вьетнамцы, подкрепление отрыло израненных легионеров из числа минометного расчета, находившихся без сознания, но не выпускавших из рук окровавленных лопат, которыми они отбивались от наседающего противника, исчерпав другие возможности обороны.

«Рецепт» генерала Зиапа

Новое поражение вызвало в рядах коммунистических войск еще более сильный упадок духа. Сказались при этом и их огромные потери – за месяц боев только убитыми вьетнамцы потеряли шесть тысяч человек, десять тысяч были тяжело ранены, еще две с половиной тысячи взяты в плен. Кроме того, вьетнамская армия, как и гарнизон Дьен-Бьен-Фу, буквально голодала, сидела по уши в грязи и воде, жестоко страдала от отсутствия медпомощи. На всю вьетнамскую армию был лишь 1 хирург и 8 его помощников. Их основными методами лечения были ампутация конечностей и раздача раненым слабительного. В ряде полков вспыхнули бунты, причем солдаты отказывались идти в бой. Многим коммунистическим начальникам вообще было свойственно пренебрегать человеческими жизнями ради выполнения поставленных целей. Не был здесь исключением и генерал Зиап, который безжалостно бросал своих подчиненных на не обезвреженные минные поля и на не подавленные пулеметы и минометы легионеров.

Видя такое положение дел, генерал Зиап еще в начале апреля вызвал верные полки со всех концов Вьетнама и даже из Лаоса, приостановив его «коммунизацию». В течение недели они навели «порядок» среди «разложившихся» войск, просто расстреляв часть «сомневавшихся».

После этого он с новыми силами обрушился на гарнизон Дьен-Бьен-Фу, который подкреплений почти не получал. Объектом новой атаки опять стала позиция «Югетт-6». Оттуда 18 апреля Бижар вырвался с немногими оставшимися в живых легионерами. К тому времени его отряд почти полностью истратил не только боеприпасы, но и запас питьевой воды. Пить из воронок мутную дождевую воду означало схватить какое-нибудь кишечное заболевание.

После этого вьетнамцы в ходе яростного штурма овладели позицией «Югетт-1». Теперь все пространство над еще контролируемой французскими войсками частью Дьен-Бьен-Фу отлично простреливалось средствами ПВО противника. Кроме того, эта территория сократилась настолько, что грузы, сбрасывавшиеся с самолетов, в большинстве случаев попадали вьетнамцам. Для возвращения «Югетт-1» привлекли последний резерв – 2-й иностранный парашютный батальон легиона, высаженный незадолго до этого на парашютах буквально на головы вьетнамцам и после успешного боя прорвавшийся к частям гарнизона Дьен-Бьен-Фу. Однако атака его не увенчалась успехом: легионеры были прижаты к земле шквальным огнем и после тяжелого боя, завершившегося потерей 150 человек убитыми и ранеными, отошли. В неудаче обвинили командира батальона Лизенфельта, который якобы «не смог принять во время боя правильного решения», хотя реально атакой руководил сам Бижар.

После окончательной потери «Югетт-1» позиция «Изабель» была прочно блокирована вьетнамцами. Если до этого времени вьетнамцы не проявляли к ней большого внимания, окружив ее заслонами и траншеями, то теперь против нее они сконцентрировали всю мощь своего орудийного огня, пытаясь заставить замолчать находившиеся здесь 2 батареи 105-мм гаубиц. Командовал этой позицией полковник Лаланд, начальник 3-го иностранного пехотного полка легиона. В его распоряжении были 1700 человек. С 4 апреля мощь ударов вьетнамцев по этой позиции день ото дня нарастала. По свидетельствам очевидцев, обороняться здесь было намного тяжелее, чем даже в среднем «лагере» Дьен-Бьен-Фу, поскольку «Изабель» находилась по высоте ниже остальных. Дело в том, что начавшиеся раньше обычного муссонные дожди превратили окопы в наполненные водой и грязью канавы, а блиндажи и бункеры – в своеобразные бассейны с тем же содержимым. Легионерам приходилось отбивать вражеские атаки, находясь по грудь в воде. Кроме того, из-за небольшой по площади территории, на позицию падало меньше всего грузов, и ее защитники жестоко страдали от голода и нехватки боеприпасов.

К концу апреля 1954 года возможности дальнейшей обороны Дьен-Бьен-Фу были исчерпаны. Большая часть лучших войск этой базы – легионеров – полегла в боях, а оставшиеся были истощены и измотаны. Все реже, из-за отсутствия боеприпасов, французские орудия и минометы отвечали на усиливавшиеся обстрелы вьетнамцев, буквально засыпавших легионеров снарядами и минами.

«Гриф», «Кондор» и «Альбатрос»

Что же делало высшее французское командование в Индокитае во главе с генералом Наварром для спасения гарнизона Дьен-Бьен-Фу? Оно разработало три явно запоздалых плана под кодовыми зловещими названиями птиц, чье появление символизирует беду: «Гриф», «Кондор» и «Альбатрос». Согласно первому плану, предполагалось склонить американцев для участия в ковровых бомбардировках осаждавших Дьен-Бьен-Фу вьетнамцев, в которых должны были принять участие одновременно до 100 дальних бомбардировщиков Б-29, не исключая применения атомных бомб. Однако американцы отвергли такое предложение по политическим соображениям: только что они ушли с намятыми боками из Кореи, а тут еще сомнительное участие в такой авантюре, которая грозила втянуть США в мировой конфликт с СССР и Китаем! По плану «Кондор» предполагалось сконцентрировать оставшиеся незадействованными при Дьен-Бьен-Фу парашютные батальоны и части легиона и высадить их недалеко от базы с целью ее деблокирования. Однако нехватка транспортных самолетов заставила Наварра и Коньи отказаться от реализации этого плана в изначальном варианте и двинуть имевшиеся в Лаосе войска сухопутным путем, по бездорожью. К моменту капитуляции гарнизона Дьен-Бьен-Фу эта группа не дошла до базы всего 30 километров, и начавшаяся операция по спасению базы провалилась. План «Альбатрос» в тех условиях был более реальным, но слишком запоздалым для своего практического выполнения. Он предусматривал прорыв гарнизона базы в юго-западном, южном и юго-восточном направлениях. Когда его передали в Дьен-Бьен-Фу, там его назвали «кровопусканием» и выполнять не стали, поскольку посчитали, что солдаты пали духом и были настолько измотаны, что просто не выдержали бы пути по джунглям и бездорожью, где, как известно, каждый километр дается за 10 обычных. Когда, все же видя, что положение Дьен-Бьен-Фу полностью безнадежное, командование гарнизона приняло этот план, оказалось, что он уже невыполним – почти все остававшиеся у французов войска сдались вьетнамцам. Бункер, в котором находился штаб, был обложен противником, который 7 мая и принял капитуляцию полковника Кастри.

Агония

Поздним вечером 1 мая вьетнамцы предприняли последние усилия для уничтожения Дьен-Бьен-Фу.

Правда, все попытки вьетнамцев овладеть позицией «Элиан-2» закончились провалом. Справились с ней средневековым способом – подвели под нее минные галереи, куда заложили полторы тонны тротила и 6 мая подорвали. Немногие оставшиеся в живых легионеры бились здесь до конца, предпочтя смерть сдаче в плен.

На другой стороне обороны базы после мощной артиллерийской подготовки вьетнамская пехота овладела позицией «Югетт-5», причем здесь противники дрались врукопашную, стоя по пояс в воде. Согласно свидетельствам вьетнамцев, их артиллерия превратила окопы и блиндажи легионеров в месиво из грязи и щепок.

К полудню 7 мая 1954 года ситуация для гарнизона Дьен-Бьен-Фу стала безнадежной. Лучшие его части, в том числе остатки батальонов легионеров, еще продолжали отчаянное сопротивление на некоторых позициях, а также на восточном берегу реки Намъюм, но это была агония. Несмотря на то, что к тому времени гарнизон составлял 10133 человека, сил и возможностей сопротивляться у них почти не было. Поэтому к вечеру того же дня сопротивление быстро ослабело, появился первый белый флаг – это сдавались арабы. Пошла «цепная реакция» – белые флаги стали появляться то тут, то там. В ходе общей атаки, предпринятой вьетнамцами на центр Дьен-Бьен-Фу, сопротивление его защитников было окончательно сломлено, и база пала.

Между тем легионеры позиции «Изабель» сдаться наотрез отказались. Полковник Лаланд решил идти на прорыв. Видя колебание арабов, легионеры пригрозили им оружием, и те были вынуждены повиноваться. Испортив остающееся оборудование, в ночь с 7 на 8 мая гарнизон «Изабель» пошел в самоубийственную атаку против ошеломленных вьетнамцев, которые приготовились к его сдаче. В ходе ожесточенного боя большая часть из полутора тысяч смельчаков осталась лежать на поле боя, прорваться удалось только 70 счастливчикам. Далеко не все из них были легионерами – здесь были также тайцы и арабы, которых пришлось поднимать на прорыв пинками и угрозой применения оружия. В совершенно нечеловеческом виде, в изодранной форме, израненные, голодные, с разбитыми в рукопашных боях прикладами винтовок и автоматов пробилась в июне 1954 года в Лаос эта героическая группа — все, что осталось от 15-тысячного гарнизона Дьен-Бьен-Фу.

Азиатский ГУЛАГ

Около 10 тысяч французов оказались в плену, в котором они находились больше года. Условия их содержания были ужасными, так как попали они в еще более извращенный вариант ГУЛАГа – азиатский. Большинство лагерей, несмотря на самые неблагоприятные погодные условия, располагалось под открытым небом. Местность кишела ядовитыми тварями, змеями и насекомыми, укусы которых унесли немало жизней. Кормили французов отбросами и в расчете на азиатов, то есть сильно уменьшенными порциями, которых европейцам не хватало. Охрана лагерей, специально подобранная из тех, кто в наибольшей степени пострадал в той войне, по отношению к пленным просто лютовала, стреляя без предупреждения при малейшем подозрении.

Легионеров среди пленных было мало – большинство полегло на поле брани. Основная их часть была ранена и требовала медицинской помощи, которая здесь отсутствовала. При этом к ним со стороны «советских товарищей» проявлялось особое внимание. Они искали бывших советских граждан, граждан социалистических стран Восточной Европы, а также эсэсовцев. Последних определяли очень просто — по характерным татуировкам на руках. После непродолжительного допроса их жизни обрывали выстрелы. Впрочем, несколько бывших эсэсовцев исхитрились срезать татуировки с мясом, выжить и вернуться из плена! Граждан Чехословакии, Польши и других стран возвращали на родину, под надзор соответствующих служб. Легионерам же «советского» происхождения предстояло самое тяжелое испытание – возвращение в родной ГУЛАГ, на урановые рудники и в шахты Заполярья…

В результате такой «фильтрации» число легионеров, до конца отбывших свой срок в лагерях, резко сократилось. Десятки и сотни погибли от недоедания, тропических болезней и нечеловеческих условий содержания. Всего во Францию вернулись менее 4 тысяч человек из состава гарнизона Дьен-Бьен-Фу. Легионеров среди них оставалось всего несколько сотен. Там, в ставшем для них родным подразделении, их встречали немногие оставшиеся в боях сослуживцы, с которыми они, вспомнив былые бои, вновь отправились на другую войну – алжирскую…

Итоги

Оборона Дьен-Бьен-Фу стоила французам 15-тысячного гарнизона, большая часть которого попала в плен. Вьетнамцам это обошлось еще дороже. Общие их потери составили до 30 тысяч убитыми, ранеными, пленными, пропавшими без вести и больными. Их победа была «пирровой», но все-таки они победили. Фактически эта победа привела Вьетнам к долгожданной независимости, а Францию, которая была разгромлена своей бывшей захудалой колонией, – к позору. Но была ли возможность победить французам при обороне Дьен-Бьен-Фу? Герой тех событий, парашютист Бижар, говоря об этом, сказал: «Если бы мне дали хотя бы 10 тысяч легионеров, мы бы выстояли. Все остальные, кроме легионеров и парашютистов, были ни на что не способным сбродом, и надеяться на победу, имея такие силы, было невозможно».

Подводя итог сказанному, надо отметить, что гарнизон Дьен-Бьен-Фу был изначально обречен. Сами условия борьбы, климат, технические возможности французов, наконец, политическая обстановка, при которой Китай и СССР оказывали Вьетнаму почти неприкрытую помощь, исключали даже теоретическую возможность на победу. Вступая в войну с Зиапом и Хо Ши Мином, французским политикам следовало знать, что драться они будут не только с вьетнамскими коммунистами, но и их советскими и китайскими товарищами, что вытекало из идеологии «интернациональной помощи». Выстоять в такой борьбе Франция не могла, даже если бы бросила в бой все свои силы. Проиграли здесь не легионеры, не арабы и не тайцы. Во многом здесь вина французского командования во главе с Наварром и Кастри, допустивших ряд непростительных для профессиональных военных промахов, прежде всего то, что они решились на создание базы в Дьен-Бьен-Фу. Среди этих промахов надо особо отметить выбор конфигурации оборонительных сооружений и подбор личного состава для их обороны, слабое техническое оснащение. Важно отметить и то, что большая часть гарнизона базы не была убита в бою, а сдалась противнику, исчерпав возможности для дальнейшей обороны. Французскому командованию не удалось решить вопрос обеспечения гарнизона всем необходимым. Но даже если допустить, что этих промахов бы не было, если бы туда перебросили не 10, а 100 танков и побольше пушек, то осада Дьен-Бьен-Фу продлилась бы дольше по времени и унесла бы гораздо большее число жизней. Но… эта база была обречена. В тех условиях одержать верх над вьетнамцами не могла ни одна армия мира…