С такими людьми легендарный командир морской пехоты Цезарь Куников выполнял «невыполнимые» задачи

Предисловие

Считается, что имя Героя Советского Союза Цезаря Львовича Куникова обрело самую широкую, даже поистине легендарную известность в 1970-е годы благодаря книге (точнее брошюре) тогдашнего главы государства Генерального секретаря КПСС Леонида Ильича Брежнева «Малая земля». (Почему «считается», скажем чуть позже). Поколение 70-х хорошо помнит ее, как и две другие из брежневской трилогии – «Целина» и «Возрождение». Для нашего народа это была чуть ли не «трилогия века»…

Возвращаясь к тем временам, можно сказать, что конечно же людей не обманешь – все, даже школьники старших классов, отлично понимали – как произведения искусства эти брошюры практически ничего не стоят, и их забудут сразу, когда на место Брежнева станет другой (хотя такое тогда тоже было страшно даже представить).

Недавно, в конце 2006 года, когда по телевидению прошло много фильмов о Брежневе в честь 100-летия со дня его рождения, был упомянут любопытный эпизод. Со слов очевидца приводился пример, когда сам Брежнев по поводу только что вышедшей гигантским тиражом «Малой земли» произнес фразу, смысл которой заключался в следующем – не слишком ли преувеличена роль «Малой земли», ведь люди могут подумать, будто всю Великую Отечественную войну именно там выиграли!

Это лишь горький исторический пример того, как в угоду политическим деятелям можно принизить роль настоящего подвига в самом высоком смысле этого слова…

Напомним, речь в «Малой земле» шла о Новороссийской эпопее, которая была составной частью битвы за Кавказ (1942 – 1943 гг.). Как раз там проходил боевой путь Брежнева, где он занимал должность начальника политотдела 18-й армии. А «Малой землей» (скажем это для молодежи, которая в немалой своей части имеет очень поверхностное представление как о событиях Великой Отечественной войны, так и о ее героях) был назван  захваченный морским десантом плацдарм под Новороссийском, на котором наши воины держались в течение семи месяцев, проявляя поистине массовый героизм. Выбить их оттуда немцы так и не смогли, несмотря на то что бросили на плацдарм огромные силы и имели преимущества во всех отношениях. «Малая земля» просуществовала до момента, когда началось наступление наших войск, и сыграла при этом важную роль.

Майор Цезарь Куников был командиром десантного отряда морской пехоты первого броска, который как раз и захватывал плацдарм. Впоследствии там же и погиб. В книге «Малая земля» Куников был одним из главных героев – ну, конечно, лишь на фоне гигантской личности самого Леонида Ильича! То есть в данном политическом заказе, каковым, собственно, и являлась эта брошюра, Куникову изначально отводилась скромная роль героя, лишь подчеркивающего весь гений представителя «руководящей и направляющей»… И нет ничего удивительного, что о нем было сказано в общем-то немного и при этом достаточно поверхностно.

Но время все расставляет по своим местам. Никто сегодня даже не вспоминает брежневскую трилогию, пылящуюся в архивах… Но имя Куникова как было святым на новороссийской земле еще до выхода «исторической» брошюры, так и остается таковым. Начнем с того, что не брошюра «Малая земля» сделала Цезаря Львовича известным. Он стал легендой в морской пехоте еще при жизни, короткой и яркой своей жизни. Его имя гремело на весь флот.

Это был человек необыкновенный, яркий, в чем-то даже феноменальный. Мужество и отвага сочетались в нем с невероятной находчивостью, смекалкой, умением взять в руки в бою инициативу и навязать противнику свою волю, выполнить неимоверно сложную задачу, вернуться со своим отрядом из тылов врага, произведя там большой фейерверк и не потеряв людей, «схлестнуться» с противником, в десятки (!) раз превосходящим его силы, и выдержать такой бой – все это, как и многое другое, делало Куникова живой легендой в глазах морских пехотинцев.

Давайте же посмотрим, каким он был – командир отряда морской пехоты Цезарь Львович Куников, погибший на «Малой земле» тридцати четырех лет от роду. Надо сказать, автору этих строк не удалось найти подробного описания его боевой биографии в полном объеме. Потому и родилась мысль собрать разные документальные материалы, свидетельства очевидцев, чтобы восстановить боевой путь Героя в хронологическом порядке, отразить неизвестные для широкой аудитории факты.

«Беглецы от «брони»

Один из феноменов личности будущего мастера нестандартных тактических ходов состоял в том, что он не имел военного образования. Сам Цезарь Львович по этому поводу потом шутил: «Боевые действия – вот мои университеты». До войны он являлся начальником технического управления Наркомата машиностроения СССР и директором Центрального научно-исследовательского института технологии машиностроения. В это время ему было тридцать два года. Что интересно, он был в одном лице и техническим специалистом, и журналистом – редактировал одну из центральных газет – «Машиностроение» и журнал «Машиностроитель».

Казалось, судьба готовит ему великолепную карьеру на техническом поприще. Но тут началась Великая Отечественная война. Цезарю Львовичу предлагают должность ни много ни мало – заместителя наркома боеприпасов СССР (по современной терминологии это уровень заместителя министра). Более того, шел спор двух наркомов – по боеприпасам и по воооружению, чтобы оставить у себя Куникова. То есть ему «светили» вышестоящие должности в двух министерствах.

Но Куников… отказался от столь высоких постов, прямо заявив руководству страны: «Пойду на фронт».

В этом поступке – весь его характер. Мало того, что отказался от руководящей должности, от «брони», но ведь еще и тем самым проявил «непослушание»! Напомним, времена были суровые. Решения вышестоящего руководства не обсуждались. Если партия говорила «надо», тем более в военное время, нужно было отвечать «есть». Иначе итог мог быть предсказуемым… Но Цезарь Куников стал исключением – ему пошли навстречу. Теперь трудно сказать, что и как – выходит, убедил!

На воинском учете Куников числился всего лишь старшим политруком запаса, несмотря на занимаемые высокие должности. В этом звании уже в сентябре 1941 год и оказался в действующей армии – на Западном фронте, под Москвой. Там возглавил 14-й отряд водных заграждений.

О, это был очень интересный отряд! Он состоял сплошь из таких же, как и сам Цезарь, «беглецов от «брони» – добровольцев с московских предприятий – инженерно-технических работников, сумевших напроситься на фронт, несмотря на то что их должны были оставить на производстве.

Кипучая натура Куникова требует действия, инженерная рационализаторская жилка подсказывает – действие должно быть толковым! Со своими друзьями В. Богословским и В. Никитиным он организует группу добровольцев, мобилизует в подмосковных спортивных клубах легкие катера, вооружает их авиационными пулеметами ШКАС калибра 7,62 мм и станковыми пулеметами. А также усилил отряд 15 ротными минометами. На катера их установить не успели, так как для этого нужно было серьезно усилить корму (катера-полуглиссеры марок НКЛ и ЗИС были все с деревянными корпусами), а времени уже для этого не оставалось.

Новоявленные диверсанты начинают «шерстить» вражеские тылы всюду, куда можно проникнуть по рекам и озерам. Попутно они проводят разведку. Но под Москвой довелось повоевать таким образом недолго – реки по мере приближения зимы начали замерзать. И тогда Куников обращается к вышестоящему командованию с просьбой направить подчиненный ему отряд на Южный фронт, где еще можно использовать катера. Эту просьбу удовлетворяют.

Налеты на катерах

Так получилось, что Цезарь Куников теперь уже возглавил отряд моряков-добровольцев. Костяк по-прежнему составляли те, с кем он успел повоевать в Подмосковье, но по дороге из Москвы к ним присоединилась группа моряков из расформированной Пинской речной флотилии. Так они и прибыли на Азовскую военную флотилию вместе с семью катерами, погруженными на грузовики с прицепами, а также с 15 минометами. Здесь их включили в состав Отдельного донского отряда. Куниковцы начинают совершать рейды на катерах по немецким тылам, примыкавшим к рекам.

В районе станции Синявская железная дорога Таганрог – Ростов-на-Дону ближе всего подходит к плавням. Чтобы нарушить движение на этой важнейшей коммуникации войск противника, наступавших на ростовском направлении, моряки совместно с партизанами не раз наносили внезапные удары в этом месте. Так, 16 ноября 1941 года 14-й отряд водных заграждений снова появился в Синявской. Диверсия и на этот раз готовилась с помощью партизан. Куников провел тщательную разведку путей подхода и отхода, наблюдал за действиями противника в этом районе, определил места расположения его огневых точек.

Катера, маскируясь в высоких камышах, еще засветло скрытно подошли к станции и заняли исходные позиции. Партизанские разведчики уточнили нахождение эшелонов с техникой. В полночь по сигналу красной ракеты на гитлеровцев обрушился шквал огня. Целеуказания корректировались трассирующими очередями с катера Куникова. Затем взвилась зеленая ракета – и разом наступила тишина, только полыхали вагоны на путях. Гитлеровцы опомнились и открыли беспорядочную стрельбу, когда куниковцы уже отошли, не потеряв ни одного человека.

Диверсанты-«конькобежцы»,или Какой русский не любит быстрой езды!

Но воевать на катерах долго не пришлось – на Азовском море поздней осенью 1941 года начался ранний ледостав из-за внезапно ударивших сильных морозов, льдом стали покрываться и реки. Как теперь проводить рейды по тылам? Пешком – это слишком долго и неэффективно. И тогда Цезарь Львович придумал совершенно оригинальный способ (как говорится, все гениальное просто) – использовать для рейдовых операций коньки! Их собирали по всем окрестностям с помощью местной молодежи. А для транспортировки пулеметов и минометов решено было использовать санные упряжки, в которые опять же впрягались «конькобежцы».

И дело, как говорится, пошло! Теперь бойцы отряда могли передвигаться по льду Таганрогского залива Азовского моря в достаточно высоком темпе (благо, научить кататься на коньках даже тех, кто не умел этого делать, особого труда не составило). Когда войска Южного фронта в ноябре – декабре 1941 года проводили Ростовскую наступательную операцию, куниковцы, используя данный способ передвижения, в самое сжатое время выходили через Таганрогский залив в тылы отступающих гитлеровских частей и производили внезапные налеты, потом возвращались назад. Надо сказать, сводный отряд Куникова к тому времени представлял собой уже значительную силу, насчитывая порядка 300 моряков-добровольцев. Источники свидетельствуют, что куниковские рейды были очень эффективными (однако подробного описания, к сожалению, не приводится). Уже сам факт того, что диверсионный отряд успешно действовал на коньках, с санными упряжками заслуживает особого внимания и в наши дни – как абсолютно нестандартный пример из боевого опыта (к сожалению, забытого).

Моряков сопровождали подвижные береговые батареи, а с воздуха их прикрывали самолеты авиационной группы Азовской военной флотилии. За полмесяца наступления подчиненные Куникова во взаимодействии с кораблями флотилии и авиацией уничтожили 1.500 гитлеровцев, 20 танков, более 300 автомашин. Когда линия фронта западнее Ростова стабилизировалась, перед нашими частями, дислоцировавшимися на южном берегу Таганрогского залива, в число которых входил и сводный отряд Цезаря Львовича, ставилась задача не только оборонять свое побережье, но и наносить врагу удары, не давать ему покоя ни днем ни ночью. То есть вести активную оборону.

Условия, в которых куниковцы выполняли рейды по тылам на коньках, были суровейшими: лютая зима с морозами в 30 градусов, а переход по льду морского залива только в одну сторону составлял более 30 километров. С учетом этого рейдирующие отряды состояли исключительно из добровольцев – самых выносливых, умелых и надежных. Воины надевали белые маскхалаты, лица покрывали жиром, чтобы предохранить их от обморожения. Действовали только в темное время суток. Моряки-диверсанты бесшумно снимали дозоры противника, уничтожали огневые точки, громили немецкие комендатуры и радиостанции. С наступлением рассвета, прикрывшись туманом и дымовыми завесами, отряды преодолевали многокилометровый обратный путь и возвращались в свое расположение.

Систематические вылазки в тылы гитлеровцев совершались вплоть до начала проведения немцами и их сателлитами по фашистскому блоку в конце июля 1942 года операции по захвату Кавказа под кодовым названием «Эдельвейс».

Против двух дивизий

В августе 1942 года сложилась тяжелая обстановка на подступах к нашей последней военно-морской базе – в г. Темрюк на Азовском море. Против 2 тысяч наших морских пехотинцев противник бросил в бой до 20 тысяч человек из состава двух румынских кавалерийских дивизий 4-го кавалерийского корпуса румын. Их поддерживали немецкие танковые и пехотные части.

В самый драматический момент, когда силы оборонявшихся были обескровлены, их ряды пополнил сформированный из личного состава кораблей Азовской флотилии батальон морской пехоты численностью в 500 человек. Командиром его стал Цезарь Куников.

21 августа 1942 года противник силами до полутора батальонов пехоты при поддержке бронетехники предпринял атаку на позиции азовцев. Моряки отразили две атаки, затем сами контратаковали гитлеровцев и выбили их с занимаемых позиций. В этом бою захватчики потеряли до 150 человек убитыми и ранеными. В итоге уже почти прорвавшиеся было фашистские части были остановлены морскими пехотинцами, главные силы которых теперь составляли куниковский батальон и приданная артиллерия.

Куников действовал в своем стиле – нестандартно, ведя активную оборону. Интересны некоторые примеры, свидетельствующие о его находчивости. Не имея бронетехники, он создал импровизированные самоходные установки, которые скрытно выдвигались к переднему краю, уничтожали огневые точки противника и быстро меняли позиции. Они представляли собой грузовые автомобили-«трехтонки», на которые были установлены 45-мм корабельные пушки (поначалу артиллеристы смотрели на эти «самоходки» с недоверием, пока не убедились в их эффективности). Орудия были установлены на платформах из-под прожекторных установок, так как они крыты стальным листом (деревянный настил кузова просто раскололся бы при отдаче орудия).

Был использован также и другой, еще прежний куниковский опыт, когда автомашины с десятью краснофлотцами в каждой вооружали спаренными пулеметами, минометами, противотанковыми ружьями, и такие «кочующие огневые точки» ездили по тылам врага и уничтожали мелкие вражеские группы.

А главным, конечно, было то, что морские пехотинцы стояли насмерть, не отступая ни на шаг… В результате, не добившись успеха, противник вынужден был заменить изрядно потрепанную 5-ю кавалерийскую дивизию румын 9-й кавалерийской дивизией. Она наступала на наших морских пехотинцев практически в полном составе. Соотношение сил было примерно один к десяти(!).

С рассветом 23 августа два пехотных полка противника при поддержке 9 танков, четырех батарей полевой артиллерии, десяти минометных батарей и авиации начали наступление на Темрюк. Гитлеровцам удалось ворваться на окраины города. На северной окраине дважды завязывался рукопашный бой. В этот день противник предпринял восемь атак, но каждый раз после упорных боев, неся большие потери, откатывался назад. Но к концу дня боезапас поддерживающей артиллерии был израсходован, а в трех батальонах морской пехоты, оборонявших рубежи, осталось немногим более 500 человек. Подкреплений и резервов не было. В создавшихся условиях был отдан приказ оставить город.

В результате ожесточенных боев 23 августа враг потерял только убитыми 1.500 (!) солдат и офицеров. По данным нашей разведки, морские пехотинцы уничтожили до 80 процентов личного состава 5-й и свыше половины состава 9-й дивизий румын. В захваченных у противника документах указывалось, что румынский генерал, командовавший армейской группой, был снят с должности (в других источниках упоминается, что он был расстрелян). Остается добавить, что потрясение румын и немцев было столь велико, что они не решились входить в город до утра 24 августа, а войдя, не стали преследовать отходящих морских пехотинцев.

И спасительное, и злополучное 8 сентября…

26 августа 1942 года Куников возглавил 305-й батальон морской пехоты (в него вошли моряки, уцелевшие после вышеописанных боев), который занял оборону восточного боевого участка на Таманском полуострове. Ему придали два корабельных (76-мм и 45-мм) орудия, которые установили на машины, поддерживали огнем канонерские лодки «Ростов-Дон» и «Октябрь». Куниковцы продолжали уверенно отражать атаки превосходящих сил противника. Однако вскоре после взятия врагом Анапы Таманская группировка оказалось отрезанной от основных сил с трех сторон.

Чтобы выручить из беды наши части, командование флота сформировало несколько отрядов судов, которые начали эвакуировать их в Геленджик. Батальон Куникова, отражая непрерывные атаки врага, обеспечивал посадку на корабли. Прикрыв всех, сами куниковцы эвакуироваться с основными силами не успели и заняли оборону на выдававшейся в море песчаной косе. Немцы, блокировав батальон, выжидали, когда у моряков закончатся вода, пища и боеприпасы, чтобы взять их в плен.

Однако наше командование не оставило куниковский батальон в беде. В ночь на 8 сентября была проведена дерзкая операция: с моря к косе подошли две канонерские лодки, два торпедных катера и сейнер «Орел», чтобы принять моряков на борт. Последних морпехов – автоматчиков из роты прикрытия батальона, которые продолжали отстреливаться от врага прямо из воды, – торпедные катера снимали уже с поверхности моря.

В Геленджике батальон в тот же день вошел в состав спешно созданной для обороны Новороссийска 2-й отдельной бригады морской пехоты. И в этот же вечер, 8 сентября Куников выходит из строя. Парадокс судьбы – уцелевший до этого в рейдах и жесточайших боях, он становится… жертвой аварии на дороге.

На горном серпантине командир стоял на подножке головной машины батальона, помогая ориентироваться водителю на сложной трассе, когда внезапно вылетевший из-за крутого поворота автомобиль врезался в них. В результате Куников получил серьезные травмы и оказался в госпитале Геленджика.

Но судьба все-таки сохранила его, уготовив ему звездный час, когда он навеки войдет в историю…

А в тот момент, в разгар боев за Новороссийск, командование батальоном принял начальник штаба капитан В. Богословский. Морские пехотинцы сдерживали бешеный натиск гитлеровцев, не давая им вырваться на приморское шоссе. Балка Адамовича явилась последней чертой, до которой противник смог продвинуться на восток по побережью Черного моря. Заводская окраина Новороссийска стала одним из тех рубежей, где защитники Кавказа окончательно остановили врага. И 305-й отдельный куниковский батальон морской пехоты сыграл в этих событиях немаловажную роль. Но мы не имеем возможности останавливаться подробно на тех боях – всего не опишешь, а мы говорим прежде всего о судьбе Цезаря Куникова. Однако, чтобы представить себе весь драматизм тех боев, отметим, что меньше чем за неделю в батальоне выбыло из строя почти девять десятых первоначального состава морских пехотинцев, таяло и пополнение – четыреста краснофлотцев, присланных из полуэкипажа. Но сбить батальон с его позиций гитлеровцам не удалось. Этот рубеж у цементных заводов был передан затем 318-й стрелковой дивизии.

Подготовка к наступательной операции

После излечения в госпитале Куников, несмотря на то что рвался в свой батальон, был назначен на должность коменданта 3-го боевого участка противодесантной обороны Новороссийской военно-морской базы. Командование сочло, что его опыт там нужней. Некоторое время Цезарь Львович занимался тем, что обеспечивал противодесантную оборону побережья путем организации дежурных ударных групп, усиленных пулеметами и снабженных автотранспортом. Но время «больших дел» для всех было близко – уже началось наступление наших войск под Сталинградом, уже все жили ожиданием активных действий и здесь, на Черном море, мечтая о скорейшем освобождении Новороссийска…

Чтобы лучше понять дальнейшие события, вернемся в те дни. В конце ноября 1942 года было принято решение о проведении Новороссийской наступательной десантной операции. В основу плана были заложены согласованные действия 47-й и 18-й армий и Черноморского флота. Предполагалось, что основной десант будет поддержан мощными ударами артиллерии и авиации. Для дезориентации противодесантной обороны противника, отвлечения его сил и средств на широком фронте намечалась демонстрация высадки, а в отдельных случаях и высадка десантных групп и ложных десантов. Одновременно шла тщательная подготовка к операции, включавшая в себя ряд учений и тренировок десанта и отрядов кораблей как в дневное, так и ночное время.

Подготовку к десантной операции старались провести скрытно, но все равно полностью скрыть ее не удалось. Воздушная разведка немцев обнаружила скопление судов и боевых кораблей в Геленджике, Кабардинке и Туапсе, а также интенсивное движение наших морских конвоев. Гитлеровцев настораживала активность нашей флотской разведки, частенько высаживающей свои разведгруппы на Таманском полуострове, в районе Анапы и западнее Новороссийска. Противодесантная оборона гитлеровцев была в связи с этим приведена в состояние повышенной боевой готовности. Но это обнаружилось позднее, при высадке основного десанта у Южной Озерейки…

Единственное, чего не ожидали враги – так это десанта непосредственно у Новороссийска. Как раз там, где предстояло высадиться Куникову со своим отрядом. Но мы немного забежали вперед.

Особый отряд

Учитывая боевой опыт Цезаря Куникова, его назначили командиром формируемого отряда десантников, которому предстояло высадиться в районе села Мысхако, что возле Новороссийска. Изначально этот вспомогательный десант должен был оттянуть на себя основные силы гитлеровцев, чтобы обеспечить успех десанту основному – у Южной Озерейки, который должен был высаживаться практически одновременно (но дальнейший ход событий изменил ситуацию).

Куниковцам ставилась задача овладеть рубежом – селение Станичка, высота 307,8, гора Чухабль, Глебовка, высота 288,6 и обеспечить высадку последующих эшелонов десанта. Затем выполнять задачу совместно с частями 47-й и 56-й армий, нацеленных на уничтожение новороссийской группировки противника и овладение городом и портом Новороссийск.

К вопросу о назначении Куникова интересно отметить и такой факт. Бывший в те дни командиром Новороссийской военно-морской базы контр-адмирал Г.Н. Холостяков позже вспоминал, как подбирали командира для отряда первого броска. Был устроен конкурс, на котором Холостяков задавал каждому кандидату один вопрос: «Изложите ваши соображения по организации силами Новороссийской военно-морской базы десантного броска через Цемесскую бухту». Победителем здесь вышел Цезарь Куников. Зная его боевую биографию, вопрос с подбором командира сразу отпал.

Вообще говоря об отношении руководства к Куникову, интересно привести строки из воспоминаний о нем Адмирала Флота Советского Союза Сергея Георгиевича Горшкова (в то время будущий главком ВМФ был контр-адмиралом, заместителем командира Новороссийского оборонительного района): «Он с первой же встречи произвел на меня хорошее впечатление своей собранностью, пунктуальностью, умением давать верную оценку обстановке и подчиненным ему людям… Мне его представили как смелого и инициативного разведчика, который зимой 1941 – 1942 годов не раз осуществлял дерзкие набеги по льду на побережье, занятое противником… Куников сразу же обратил на себя внимание своим мужеством и храбростью». При этом заметим, что в то время Цезарь Львович не имел ни одной боевой награды, но об этом мы еще упомянем дальше.

Отряд набирался только из добровольцев. Куников, как вспоминают современники, умел превосходно разбираться в людях. С каждым бойцом он знакомился обязательно лично, никому этого не передоверяя. Высшая и краткая его характеристика, отраженная в документах: «Подходит физически и морально. Смерти не боится». Многих проверенных в бою бойцов он взял из родного 305-го батальона.

Повторим, это были исключительно отборные люди. Казалось, таких бойцов нечему учить. Менее требовательный командир вполне мог положиться на их боевой опыт. Но не Куников. Он слишком хорошо знал, что их ждет. Десантникам предстояло прыгать в ледяную воду и карабкаться по обледенелым крутым береговым обрывам, сложенным из хрупкой слоистой породы, – и это ночью, под ураганным огнем противника. При этом не терять способности ориентироваться, чутко слышать и молниеносно действовать. И прямо с ходу вступить в бой с противником, имевшим неоднократное численное и огневое превосходство.

Поэтому он организовал очень жесткую учебу. Все без исключения участники десанта тренировались в стрельбе на звук, в скалолазании (в том числе с завязанными глазами, чтобы «чувствовать» скалы ночью), в метании гранат из любого положения. Умения метко стрелять из автомата было мало – каждый овладевал стрельбой из пулеметов, минометов, в том числе трофейных, из противотанковых средств и даже из легких немецких орудий. Помимо всего, отрабатывали приемы рукопашного боя и тренировались в метании ножей. Десантные ножи были изготовлены кустарным способом в мастерской специально по заказу Куникова (нашли соответствующих специалистов, в ход шел металл от печек, детали разбитых машин, рукоятки делали из бильярдных шаров, которые находили в разбитых санаториях). Кстати, умение владеть ножами куниковцам тоже впоследствии очень пригодилось. Бойцы овладевали всем, что входило в определение Куникова: «В десанте и один – воин!» Он добивался, чтобы буквально каждый мог уметь действовать даже в одиночку в дневных и ночных условиях. Бойцы учились также оказывать помощь раненому: умело бинтовать, останавливать кровотечение, накладывать шины при переломах и т.д., распознавать минные поля, минировать и разминировать местность.

Вот лишь один пример – как отрабатывалась реакция на гранату. Возле группы бойцов, которые покуривали в минуту отдыха, внезапно падала учебная граната. Вмиг они должны были упасть наземь, головой от нее, а ближайший к гранате, кому при взрыве не было бы спасения, должен был молниеносно подхватить ее и выбросить подальше в ту сторону, откуда она прилетела. Эти действия отрабатывались до автоматизма.

Цезарь Львович говорил десантникам: «Боясь потерять жизнь, потеряешь ее именно из боязни. Не прислушивайся к своему страху, а присматривайся к обстановке и действуй сообразно ей»… Часто январскими зимними ночами морские пехотинцы во главе с Куниковым, подойдя на катерах к мелководью, в полной амуниции бросались в ледяную воду (плавать умели все поголовно). Для учебных высадок Куников выбирал такие места, где берег был круче, а дно усеяно камнями и обломками скал. Бойцы вели огонь, метали гранаты, отрабатывали тактику ночных действий.

Одновременно велась разведка. Боевые группы из состава куниковского отряда уходили в тыл к немцам в разведывательный поиск, иногда на несколько дней. Катера, обеспечивавшие высадку, подходили близко к берегу, провоцируя огонь вражеской артиллерии, в это время наша береговая артиллерия засекала эти огневые точки.

Интересно привести текст памятки для бойцов батальона, написанной Куниковым: «Враг хитер, а ты будь еще хитрее! Враг нахально прет на рожон, бей его еще нахальнее! Идешь в бой – харча бери поменьше, а патронов – побольше. С патронами всегда хлеба добудешь, а вот за харч патронов не достанешь. Бывает ни хлеба, ни патронов уже нет, тогда вспомни: у врага есть оружие и патроны, бей фашистов их же боеприпасами. Пуля не разбирает, в кого она летит, но очень тонко чувствует, кто ее направляет. Добудь с боем оружие врага и пользуйся им в трудную минуту. Изучи его, как свое, – пригодится в бою».

Структура отряда была нацелена на обеспечение автономности, мобильности и четкого управления. В небольшой штаб десанта, помимо командира, вошли начальник связи, командир корректировочного поста, два радиста, два специалиста ЗАС, связные, здесь же находились медработники. Отряд был разбит на пять боевых групп, которыми командовали имеющие солидный боевой опыт офицеры. Группы в свою очередь делились на отделения.

С куниковской системой подготовки десантников к высадке пристально ознакомилось вышестоящее командование. По этому поводу контр-адмирал в отставке А.Т. Караваев вспоминал: «Несомненно, Куников – личность незаурядная. Но когда наблюдаешь, как он работает с людьми, убеждаешься – это посильно каждому командиру». По свидетельству современников, Цезарю Львовичу удалось сформировать особый, подчеркнем это слово, отряд. Особый и по степени подготовки, и по духу.

Можно добавить, что в целях засекречивания предстоящего десанта Куников до самой посадки на суда формально продолжал занимать прежнюю должность коменданта 3-го боевого участка противодесантной обороны Новороссийской военно-морской базы.

Внезапность. Шок. Паника…

…3 февраля 1943 года. Последний день перед ночной высадкой десанта. К 15.00 боезапас, вооружение, продовольствие и санитарное имущество были погружены на катера, чтобы люди не устали перед выходом на боевое задание. Еще раз проверили укладку боеприпасов и продовольствия. Осмотрели оружие. В каждой боевой группе было по 2 противотанковых ружья, 1 ротный миномет. На отделение из 10 человек – ручной пулемет Дегтярева и по 2 снайперские винтовки. Вооружение десантников – автоматы ППШ, по 800 патронов на каждый, гранаты (по 8 Ф-1 и одна противотанковая). Одежда – теплые брюки, ватники, сапоги или ботинки, каска. В карманах у многих были спрятаны бескозырки. На левой руке у каждого была белая повязка – для опознавания в темноте.

В 18.00 отряд в количестве 273 человек был построен. Куников обратился к бойцам с короткой речью. Сказал, что в ближайшие часы отряд войдет в боевое соприкосновение с превосходящими силами противника. Для высадки выбран участок побережья, лишенный воды, где нет ни ручьев, ни грунтовых вод, такие участки охраняются несколько слабее. Но это в первый момент, потом гитлеровцы навалятся всеми силами. Отступать на плацдарме некуда. Отметил, что враг превосходит численностью во много раз, у него пушки и танки, а у них только автоматы, гранаты, противотанковые ружья и несколько минометов. Наконец, откровенно сказал, что они идут, возможно, на смерть. Очень тактично попросил выйти из строя тех, кто «плохо себя чувствует или хочет вернуться в свою часть». Таких не было. Попросил повторно – тот же результат. Тогда он, повернувшись к начальнику штаба отряда капитану Федору Котанову, сказал так, чтобы все слышали: «Распустите личный состав отряда на перекур и снова постройте через десять минут. Те, кто постеснялся сейчас выйти, снова в строй могут не становиться, а пусть зайдут в штаб за документами». После этого в строю недосчитались только одного человека, который был потом отправлен в свою часть. Остальные направились в сторону причала…

Чтобы оценить внезапность и четкость высадки десанта, обратимся к хронологической последовательности действий.

После осуществления начавшейся в 19 часов погрузки личного состава уже на катерах людей накормили, выдали вина, чтобы согреться на морозе.

В 21 час 43 минуты катера десантного отряда легли на курс следования в пункт развертывания в Цемесской бухте.

К 24 часам катера с десантом прибыли в район развертывания и легли в дрейф с потушенными огнями.

В 0 часов 51 минуту 4 февраля командир отряда кораблей высадки десанта капитан-лейтенант Сипягин дал зеленую и красную ракеты. Катера развернутым строем двинулись к берегу.

В 1 час по засеченным огневым точкам открыла огонь особая группа артиллерийских батарей Новороссийской военно-морской базы. Катера нарастили ход, не боясь теперь выдать себя шумом моторов.

В 1 час 03 минуты торпедные катера стремительно пересекли курс отряда и поставили между ним и берегом дымовую завесу.

В 1 час 10 минут огонь артиллерии был перенесен в глубину вражеской обороны.

В 1 час 11 минут катера с десантом врезались в гальку пляжа на расстоянии примерно 200 метров друг от друга. Первым прыгнул на берег командир десанта майор Куников.

В 1 час 13 минут высадка была окончена. Командиры кораблей за спиной ушедшего в бой десанта быстро выгрузили на берег боезапас…

Потеряв при высадке лишь одного человека, отряд ринулся вперед, действуя всем наличным оружием, вплоть до кинжалов. Гитлеровцы были ошеломлены и вели огонь беспорядочно, не видя целей, наугад. Внезапный десант застал их врасплох. Бросив свои позиции у уреза воды с десятками дзотов и блиндажей, немцы откатились за полотно идущей вдоль бухты железной дороги. Командир одной из немецких артиллерийских батарей приказал взорвать орудия, в результате чего паника усилилась. На некоторых батареях пушки просто бросили. Десантники захватили несколько исправных орудий, много боеприпасов. Так отряд, имевший лишь легкое оружие, обзавелся собственной артиллерией. Быстро ввести ее в действие помогло то, что всех бывших артиллеристов Куников держал в одной боевой группе. Ее замполит старший лейтенант С.Д. Савалов возглавил «трофейный артиллерийский дивизион».

Уже через час, достигнув пригорода Новороссийска – селения Станички и там закрепившись, Куников выпустил в эфир открытым текстом дезинформацию: «Полк высадился успешно. Продвигаемся вперед. Жду подкреплений». Тут же ушло сообщение кодированное о том, что отряд закрепился и ждет второй эшелон.

«При любом тяжелом положении никто не имеет права отходить…»

Еще уходя на операцию, Куников на прощание сказал: «…Сидеть, окопавшись, и дожидаться основного десанта не буду, пойду со своим отрядом только вперед, на Новороссийск». Он прекрасно разбирался в обстановке и понимал, что отвлекающий десант на голом пятачке – явная гибель, если оставаться на месте. Поэтому и воспользовался шоком среди немцев для того, чтобы максимально расширить плацдарм.

Те же катера, с которых высадился штурмовой отряд, стали перебрасывать на занятый плацдарм второй эшелон – боевые группы В.А. Ботылева, И.В. Жернового, И.М. Ежеля. Первая из них прибыла к Станичке и с ходу включилась в бой примерно через два часа после захвата плацдарма. Третий рейс к Станичке тоже прошел успешно. Потери всего второго эшелона на переходе морем свелись к шести раненым.

Отряд Куникова, в который влились все переброшенные подкрепления, в это время занимал плацдарм шириною около трех километров по береговой черте и до двух с половиной в глубину. Сюда входили почти вся Станичка, рыбозавод с его пристанью, Азовская улица Новороссийска – Куников как обещал, что не будет сидеть на месте, так и сделал. По его оценке гитлеровцы потеряли в ночном бою (в том числе от огня нашей артиллерии и ударов штурмовой авиации) до тысячи солдат и офицеров.

Однако положение десантников вскоре стало тяжелым. Как и следовало ожидать, гитлеровцы мобилизовались. Из захваченных впоследствии немецких штабных документов видно, что немцы быстро поняли: им противостоят у Станички, где проходил главный рубеж десантной обороны, всего несколько сот бойцов.

В то же время основной десант под Южной Озерейкой, который не стал для врага внезапным и нарвался на мощную оборону, потерпел неудачу. Цезарь Куников, по воспоминаниям однополчан, рассуждал примерно так: с одной стороны, все силы немцев теперь навалятся на них, с другой – неудача основного десанта делает их десант основным. Значит, непременно придут большие силы, будет мощное подкрепление. В тот момент на море разыгрался шторм, высадка была невозможной. Цезарь Львович понимал, что нужно продержаться сутки-двое, пока будет штормить. Это было неимоверно тяжело.

После неудачи десанта в Южной Озерейке гитлеровцы подтянули к Станичке резервы и перешли в наступление. Атаки начались сразу с трех направлений: на обоих флангах – с явной целью отрезать отряд от берега бухты – и в центре плацдарма. Куниковцев поддерживали огнем почти все наши береговые батареи. Ударили через город и армейские «катюши». В самом отряде действовало уже до десятка трофейных орудий, а со вторым эшелоном были доставлены и минометы. Тем не менее противник продолжал подтягивать свежие части и бросать их в бой. Новым атакам предшествовали массированные удары авиации и интенсивная артиллерийская подготовка. Как вспоминают очевидцы, немецкие самолеты висели над плацдармом не просто рядами, а в несколько «этажей»…

В ночь на 5 февраля 1943 года Цезарь Куников пустил по цепи письменный приказ: «При любом тяжелом положении никто не имеет права отходить даже в тех случаях, когда грозит неминуемая смерть».

В ту же ночь после обхода позиций он принял решение по-прежнему придерживаться гибкой оборонительной тактики (постоянно маневрировать, использовать подвижные резервы и т.д.). Отдал указание беречь патроны, стрелять только по ясно видимым целям с минимального расстояния (50–100 м), гранаты бросать только в исключительных случаях по группам немцев, максимально использовать трофейное вооружение и боеприпасы, собрать весь боезапас у убитых, в целях экономии продуктов питания сократить суточную норму вдвое, особенно – беречь воду, которая была на вес золота и которую давали прежде всего раненым. В качестве подвижного резерва были созданы две группы особого назначения для оказания помощи на самых критических участках обороны.

На тот момент удалось сохранить большую часть своих людей. Отражая почти непрерывные атаки пехоты и бронетехники, Куников расчетливо маневрировал своими силами. Вооружив две боевые группы всем, что можно было использовать против танков, он перебрасывал этот свой резерв туда, где обострялась опасность прорыва обороны.

Командиры береговых батарей делали все мыслимое, чтобы точнее поражать указываемые куниковцами цели. Штурмовики, прорываясь сквозь завесы вражеского зенитного огня, огня совершили 5 февраля более двухсот вылетов на поддержку отряда.

Ночью – захватывать, днем – отстаивать…

К исходу второго дня боев в Станичке гитлеровцы фактически поняли, что со всей своей массой сил они не могут осилить несколько сотен десантников. Продержаться куниковцам оставалось считанные часы. Шторм утих. Бригады морской пехоты, предназначенные для переброски к ним, уже грузились в Геленджике на корабли. Противник, конечно, ожидал, что наше командование постарается доставить десантникам подкрепление, как только утихнет шторм, но не смог обнаружить канонерские лодки с десантом до самого подхода их к пристани рыбозавода. Этому способствовали очень темная ночь, а также точная работа артиллеристов на восточном берегу Цемесской бухты – едва где-нибудь включался прожектор, тотчас его гасили огнем.

Куниковцы продержались до подхода подкреплений. В ночь на 6 февраля было высажено почти 4 тысячи человек. И хотя противник также подтянул свежие части, соотношение сил на западном берегу бухты существенно изменилось в нашу пользу. Плацдарм стал расширяться. Радируя, что 255-я бригада морской пехоты полковника Потапова высадилась с незначительными потерями, Куников одновременно доносил о занятии своим отрядом селения Алексино.

В воспоминаниях, написанных впоследствии, бывший комбриг 255-й А.С. Потапов приводит интереснейший момент, касающийся его встречи с Куниковым на плацдарме: «Вечером 6 февраля, по окончании трудного и, в общем, успешного дня, Куников сидел на бригадном КП, собираясь с силами, чтобы идти к берегу принимать суда (уже была получена шифровка из штаба Новороссийской военно-морской базы о назначении майора Куникова старшим морским начальником на плацдарме). Страшная усталость за эти несколько дней непрерывных боев сделала его молчаливым, но лицо было спокойно, и ни один обращенный к нему вопрос не оставался без обстоятельного ответа.

– Трудное у вас задание, Цезарь Львович, – посочувствовал я. – Этакий хаос в порядок приводить… (Имелось в виду новое назначение на очень хлопотную и ответственную должность старшего морского начальника. – Авт.)

Куников усмехнулся: «А у меня характер такой, что я люблю хаос приводить в порядок. Дело не в этом, товарищ полковник. С хаосом все постепенно образуется. Может быть, совсем недолгим будет хаос, если мы по-прежнему будем наступать ночью».

– Противник в несколько раз превосходит нас мощью огня, сказал я.

– Верно, – согласился Куников, – мощь огня у них солидна. Однако ночью мои разведчики проходят до центра города. Таким же путем могут пройти и штурмовые отряды. Ночью захватывать опорные пункты, днем их отстаивать, следующей ночью развивать успех. Так мы добьемся максимальных результатов при минимальных потерях…

Такой видел тактику десанта майор Куников. Кто знает, если бы она была активно применена, можно ли было добиться гораздо большего успеха в боях за Новороссийск? Сейчас трудно судить, что и как. Но этот момент из куниковского опыта, согласитесь, наводит на размышления.

Ночь на 7 февраля 1943 года Куников провел на берегу, принимая транспорты и стремясь подавить яростный фланкирующий огонь противника, препятствовавшего высадке. Надо отметить, что, и исполняя должность старшего морского начальника (обеспечение приема транспортов, высадки и т.д.), он продолжал командовать своим особым отрядом…

Короток был его звездный час, но долгой была жизнь «Малой земли»…

Наращивание сил за Цемесской бухтой продолжалось и в следующие ночи. Вслед за двумя бригадами морской пехоты, высадка которых закончилась к утру 8 февраля, началась перевозка еще одной – прибывшей из Туапсе 83-й Краснознаменной бригады морской пехоты полковника Д.В. Красникова. Переправился на тот берег бухты также 29-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк.

Всего за короткое время на плацдарм переправилось пять стрелковых бригад – более 17 тысяч человек. Преодолевая сопротивление, они расширили занятую территорию до 20 с лишним квадратных километров, включая совхоз «Мысхако» на юге и окраинные кварталы Новороссийска на севере.

Плацдарм жил, расширялся и боролся за свое существование еще в течение долгих семи месяцев осады, выстояв под бешеным натиском отборных гитлеровских частей, под артударами и бомбежкой авиации от рассвета до заката.

«Малая земля» была круглые сутки в огне, дыму. Вода в Цемесской бухте на подходе к плацдарму буквально кипела от разрывов снарядов и мин вражеской артиллерии. Моряки, везшие подкрепление и боеприпасы, назвали морской путь из Геленджика к причалам плацдарма «голубой дорогой смерти», настолько сильную гитлеровцы создали плотность огня из всех видов оружия. Наших моряков также постоянно атаковали торпедные катера противника, прятавшиеся за Мысхако. Но перевозки все равно осуществлялись в любых условиях, и десант оставался для врага «занозой» до самого нашего наступления на Новороссийск в 1943 году.

Но самому Цезарю Куникову, основателю плацдарма, обеспечившему его удержание в единоборстве с превосходящими в несколько раз силами врага и высадку главных сил, судьбой было суждено здесь же уйти в бессмертие. После своего «звездного часа» высадки и активных действий по расширению плацдарма прожить ему пришлось немного.

Погиб этот человек, смотревший смерти в глаза тысячи раз и уцелевший в жесточайших боях, следующим образом. В ночь на 12 февраля Цезарь Львович, уже исполняя должность старшего морского начальника на плацдарме, шел с позиции к пристани рыбозавода, чтобы проследить за сооружением площадки для выгрузки танков. Вражеский огневой налет застал его на дорожке, проложенной саперами через немецкое минное поле. Невдалеке упал снаряд, и вслед за ним от детонации взорвалось несколько мин. Связной, сопровождавший Куникова, был убит осколком наповал, а сам он тяжело ранен…

Для эвакуации Цезаря Львовича срочно был послан вызванный по рации из Геленджика торпедный катер. На море в это время разыгрался сильный шторм, подойти к берегу вплотную было невозможно. Тогда военфельдшер Мария Виноградова и несколько краснофлотцев вошли в воду, держа на руках лодку с носилками, на которых лежал их любимый командир. Волны захлестывали их с головой, но они сумели доставить носилки на катер.

Цезаря Куникова доставили в Геленджикский военный госпиталь. Несмотря на все усилия врачей, спасти его не удалось. На вторые сутки он умер…

Куников остался жить в куниковцах!

В апреле 1943 года Президиум Верховного Совета СССР присвоил Цезарю Львовичу Куникову звание Героя Советского Союза. Одна деталь: в указе не было слова «посмертно» – незачем радовать врага…

И еще одна деталь – из воспоминаний бывшего замполита десантного отряда Николая Васильевича Старшинова о похоронах своего командира: «Офицер штаба Новороссийской военно-морской базы нес на маленькой подушечке одну-единственную награду Цезаря Львовича Куникова – медаль «За трудовое отличие», которую он получил еще задолго до войны»…

Таким образом, ставший легендарным еще при жизни командир до своего посмертного награждения Золотой Звездой не имел ни одной боевой награды…

А захваченная им «Малая земля» просуществовала до сентября 1943 года – вплоть до успешной операции по освобождению Новороссийска. И Цезарь Куников продолжал жить в своих подчиненных, еще не раз проявивших высочайшую доблесть. Тут надо отметить, что основа его особого отряда было сохранена благодаря тому, что подразделение не дробили, а впоследствии нашли возможность вообще снять уцелевших в боях куниковцев с Мысхако. В результате командование флота имело высокоподготовленное, закаленное ядро штурмового батальона уже для сентябрьской операции по освобождению Новороссийска.

В этих боях морские пехотинцы из батальона Куникова под командованием его бывшего начальника штаба капитана Федора Котанова сумели прорваться в центр города, захватить клуб моряков и удерживать его в течение нескольких суток, будучи отрезанными от основных сил, вплоть до полного освобождения Новороссийска.

Можно добавить, что подвиг Цезаря Куникова и его отряда уже в конце марта 1944 года повторили старший лейтенант Константин Ольшанский и 67 его десантников, высадившиеся в порту Николаева. Они тоже были выходцами из куниковского батальона.

В ходе Ясско-Кишиневской стратегической наступательной операции подчиненные Ф. Котанова в районе Жебриян перерезали пути отступления гитлеровцам из Аккермана (ныне Белгород-Днестровский) к Дунаю и румынской границе, сражаясь на узкой песчаной косе между Черным морем и лиманом. Разгромив отступающие части врага, заставили его сложить оружие.

Потом были дерзкие рейды десантников-куниковцев в устье Дуная, захват Тульчи и пленение румынской речной дивизии кораблей, высадка в румынских портах Констанца и Сулина, болгарских Варне и Бургасе…

В послевоенные годы селение Станичка в пригороде Новороссийска, где Куников стоял насмерть со своим отрядом, было названо его именем. Прах Героя Советского Союза Цезаря Львовича Куникова был перезахоронен в центре Новороссийска на Аллее Героев. Как раз напротив могилы капитана 3 ранга Николая Сипягина – его друга и командира отряда кораблей Новороссийской военно-морской базы, высаживавшего десантников на Мысхако.